Неандертальский томагавк в астроархеологии - Страница 110

110

— А как мы будем брать его на абордаж? — спросила Сигни, плывя вслед за Флютом.

— Это просто, — сказал он, — По бортам есть лоцманские трапы. Наша задача прилипнуть к борту, не поломав ребра во-первых, тебе, и во-вторых, мне… Я буду буфером, а ты…

- Блин! — перебила она, — Если тебя прибьет к трапу нашей общей массой…

— Не спорь, Сигни. Я коп и это моя работа… На старт… Погнали!

…Когда через минуту они врезались в лоцманский трап, Сигни испугалась, что Флют сломал-таки пару ребер. Удар был примерно, как при падении с верхушки садовой лестницы. Но, «абордажная команда» зацепилась и начала карабкаться по трапу. Еще минута — и они оказались на палубе «EMU».

— Мы сделали это! — прохрипела Сигни, — слушай, ты действительно гений.

— А ты что, сомневалась? — спросил он, осторожно щупая свой левый бок, по которому пришелся удар.

— Нет, я не то, чтобы сомневалась… Просто, я не понимаю, как тебе удалось так точно вывести нас на пересечение с маршрутом этого корабля.

— Весь фокус в древних капитанских часах, — ответил он, — Точнее, они не древние. Это реплика. Мадагаскарские капитаны слегка первобытные, и не отказываются от старых проверенных вещей просто так. Я, как один из лучших навигаторов планеты, конечно, поддерживаю эту здоровую традицию. Смотри: тут есть и точное время, и магнитный компас, и радиальная шкала с простой оптической призмой для солнечной, лунной и звездной навигации. Часы механические, им не страшен электромагнитный импульс.

— Электромагнитный импульс? — переспросила она.

— Да. То, чем нас прихлопнули в воздухе. Это моя версия. Я тебе объясню подробно, только давай сначала найдем пресную воду. Тут должна быть резервная емкость…

…

Резервная емкость нашлась — как положено, на 5000 литров. За время пути «EMU» из антарктических широт, вода нагрелась до температуры экваториального воздуха, что уменьшало удовольствие от питья, зато повышала комфортность помывки. Хотя, после марафонского заплыва в океане, любая пресная вода — это супер-удовольствие. То, что отсутствует душевая колонка, и приходится просто поливать друг друга по очереди из пожарного ведра — абсолютно не играет роли.

— Ура первобытным технологиям! — отфыркиваясь, воскликнула Сигни, — Ура древним механическим часам с шестеренками и пожарным щитам с ведрами!

— Ура красивым женщинам, — добавил Флют, — которые побуждают и вдохновляют… Я вообще-то один из лучших поэтов нашей эры, и когда я вижу такую женщину…

(Пилот вылил ей на голову остатки воды из ведра)

— …То я начинаю чувствовать ритм стихов… или песни…

(Он снова подставил ведро под патрубок резервной емкости и открыл кран).

— Ты еще и стихи пишешь? — удивленно спросила Сигни.

— Да, но редко. Знаешь, по-настоящему великому поэту нет резона сочинять гигабайты занудных рифм. Великие японские поэты чертили дюжину иероглифов: хокку, которое входило в это… В сокровищницу культуры, или как-то так. Великие китайские поэты вообще чертили один иероглиф. Один — прикинь! И тоже сразу туда, в сокровищницу!

— Один иероглиф, — возразила она, — это, все-таки, не стихи.

— Они чертили не простой иероглиф, — авторитетно пояснил он, — а такой специальный древнекитайский, который в одиночку может выразить это… В общем, выразить.

Ведро наполнилось, и «один из лучших поэтов» закрыл кран. Произошла смена ролей и теперь Сигни поливала Флюта водой, а он отфыркивался.

— Я так и не поняла, — заметила она, — ты пишешь стихи, или…?

— Еще нет, — невозмутимо признался он, — Я только что объяснил: гениальные поэты не разменивают талант на ерунду. Но, наша с тобой сегодняшняя встреча и выдающийся пилотаж, заплыв и абордаж, которые займут место в истории рядом с достижениями Одиссея, Фемистокла, Дрейка, и Нельсона. На ступеньку выше, конечно…

— Всего на одну ступеньку? — с легким сарказмом переспросила Сигни, выливая ему на голову очередную порцию воды.

— Уф! Я сказал на одну? Нет, наверное, ты права. На одну, это мало. На две ступеньки.

— А стихи? — спросила она.

— Да. Конечно, стихи! Я пойду путем древнекитайских поэтов. Один иероглиф.

— Ты знаешь древнекитайскую иероглифику?

— Пока нет, — сделал он следующее, тоже невозмутимое, признание, — но, ты, наверное, понимаешь: при моих способностях к языкам, я легко это освою. Конечно, надо будет выделить на это несколько недель, чтобы освоить не как попало, а в совершенстве…

— Ты сказал: «в совершенстве»?

— Да. Я считаю, что про такую изумительную женщину, как ты, необходимо сложить, точнее, начертить достойный иероглиф, чтобы, передать это… В общем, передать.

— Ты мне тоже нравишься, — сообщила Сигни и, поставив ведро на палубу, ласково и медленно провела ладошкой по его животу.

— О! — Флют протянул руки и обнял ее за талию, — знаешь, я один из лучших знатоков камасутры. В глубокой древности были знатоки того же уровня, но в нашу эру…

Сигни приблизила губы к его уху и нежно шепнула:

— Заткнись, Флют.

…Прошло около полутора часов. Камасутра удалась просто исключительно. Эффект мощного стресса при смертельной опасности и последующей релаксации, совершенно отменил такие мелкие неудобства, как жесткая палуба и палящее полуденное солнце. Корабль, тем временем, успел пройти примерно полсотни километров из восьмисот, отделявших его от порта Коломбо. Робот-автопилот педантично выполнял свою роль: работал, в то время как люди могли развлекаться…

— Ура первобытному сексу! — произнесла Сигни, и распласталась по палубе в позе морской звезды, — Мне чертовски лень вставать, но если какой-нибудь хороший парень выльет на меня ведро воды, то я что-нибудь придумаю.

110