— Наконец то! — Омбоо хлопнул его по плечу, — Я сразу почувствовал, что у вас мозги не свернуты набекрень гипер-осторожностью, как у некоторых. Пошли в дом, посидим за кружкой хорошего легкого эля с хорошей закуской, и вы расскажете, с чем приехали. Я сейчас попрошу ребят слетать и притащить подходящей свежей рыбы. Знаете, морская свежая рыба, нарезанная ломтиками в сыром виде и чуть подсоленная, это именно то!
— Каких ребят? — спросил кэп-инструктор.
— Вот этих, — пояснил Омбоо, помахал рукой компании флифло, продолжавших сидеть и лопать фрукты на крыше коттеджа, и крикнул, — Эй! Эй! Я хочу рыбу! Рыбу из моря!..
Пока обещанная правильная закуска к элю не прилетела, хозяин и гость устроились за столом на широком балконе второго этажа в обществе раритетного кофейника, и пили напиток из желудей недавно созданного экваториального дуба. По сравнению с этим, обычный, даже крепкий, кофе показался бы бледной тенью.
— То, что надо при обсуждении серьезной проблемы, — сообщил магистр, делая мелкие глотки из чашки, и листая на экране компа приложения к рапортам «Green Flamingo».
— У меня от этого зелья скулы сводит, — признался Тулл.
— Незначительный побочный эффект, — магистр махнул рукой, — игнорируйте его. Итак, патруль решил, наконец, заняться пышно цветущей шизофренией гуру Канмаха.
— У него действительно шизофрения?
— Да. Замечательная хроническая шизофрения в форме сверхценной идеи. Вы можете почитать классические работы Карла Вернике на эту тему. Конец XIX века, глубокая примитивность моделей, зато популярное, художественное изложение примеров.
— Сверхценная идея это «Великое кольцо»? — предположил Тулл.
— Это оболочка сверхценной идеи, — поправил Омбоо, — а ядром является мессианский комплекс, уверенность в своем предназначении к руководству созданием нового мира, пронизанного справедливостью, человечностью и прочей чепухой. Вокруг этого ядра выстроилась модель, субстрат для которой был взят из НФ-серии Ефремова. Если бы Канмах жил раньше, то выбрал бы что-нибудь вроде Кампанеллы. Оболочка вторична.
— Вы хорошо знали Канмаха? — спросил кэп-инструктор.
— Достаточно, чтобы составить мнение о его психике. Но, вас, видимо, интересует мое участие в проекте. В частности, не я ли подбросил рассаду кробов в первый «ковчег». Честно признаюсь: да, это сделал я с сообщником.
Кэп-инструктор глотнул желудевого кофе и сообщил:
— Считайте, что ваше имя уже в списке почетных граждан Коатлики. Их колония, как пишут в рапортах, не выжила бы без этого фокуса. Но, я не понимаю, откуда вы взяли таких странных синсектов? Почему они на платформе крабов, а не на универсальной гибридной платформе?
— Потому, что универсальная гибридная платформа тогда была в экспериментальном состоянии, и ее перспективы не выглядели достаточно четкими. А наша команда в те времена занималась именно кробами.
— А почему кробов нет в энциклопедии робототехники?
— Они там есть, — возразил магистр, — но там они называются иначе. В историю техники кробы вошли, как тупиковое направление селекции гигаподов. Гигаподы были получены путем глубокой модификации натуральных крабов незадолго до середины прошлого века. Их успешно использовали в уборке мусора, и в простых строительных работах. Делались попытки построить породу гигаподов для сборочных производств, в частности — для проекта «Space Age». Именно тогда я, еще совсем юный, выбрал себе профессию на стыке ассемблерной системотехники и робототехнической бионики. Мы опоздали тогда. Сильно опоздали. В 2069-м наша тема находились на стадии отработки простейших сборочных операций: корректно привинтить одну гайку. Мы смогли дать экспедиции к Альфа Центавра только одну разработку: «donkey-crab».
— Я знаю, — кэп-инструктор кивнул, — вьючно-погрузочный биоробот для грузов весом в пределах центнера. На Калифорнии-Кэйт их сейчас называют просто «осликами».
— …Но, — продолжил Омбоо, отметив реплику собеседника кивком головы, — мы хотели добиться гораздо большего и продолжали двигать тему монтажного краба. Мы удачно применили принцип широкой дискретной дивергенции клонов, и были близки к весьма значительному успеху но… В начале нашего века появилась универсальная гибридная платформа для биороботв — синсектов, и тема монтажных крабов-гигаподов утратила актуальность. Вы, конечно, понимаете: робот — модифицированный бионт не способен всерьез конкурировать с хорошо сбалансированным роботом — псевдобионтом.
— Да, я знаю. Первая универсальная платформа для робототехники стала революцией в отрасли. Но, магистр, давайте шагнем назад. Мы проскочили конец прошлого века и отправку «ковчегов». В частности, появление кробов на борту первого «ковчега»…
Магистр широко улыбнулся и покачал головой.
— Нет, сэр Тулл. Мы ничего не проскочили. Но, я следую логике повествования моих мемуаров, которые сейчас в начальной стадии написания. Во втором томе я планирую популярно изложить полувековой этап доминировании бионтов в робототехнике, их стремительный восход и столь же стремительный закат, выражаясь в жанре поэтов. Я намерен дать сначала стволовую историю робототехники, и лишь затем рассмотреть боковые ответвления, одним из которых, как я узнал от вас, является история кробов, нашедших свою экологическую нишу в надолго изолированной колонии Коатлики.
— Есть идея, — сказал кэп-инструктор, — мне кажется, в мемуарах будет выигрышно смотреться яркий рассказ о том, каким путем рассада кробов попала на борт первого «ковчега». Авантюрные истории хорошо стимулируют внимание читателя…